Четвертое поколение
Жизнь каждого ветерана достойна повести или даже романа.
Младшая пришла похвастаться стихотворением, которое задали в школе к 9 Мая. Послушал, похвалил. Но уже не стал спрашивать, кому именно она собирается рассказывать. Это в моем детстве ветераны ходили на все торжественные собрания и уроки мужества. Сейчас иначе. Как бы ни прискорбно прозвучало, но скоро ветеранов в Беларуси будет меньше, чем школ…
Уходит в вечность поколение. Тех самых, которых судьба клеймила войной. Они были молоды, когда родились дети, они были живы, когда взрослели внуки. Пришел черед правнуков. Время четвертого поколения.
Они уже не смогут спросить у очевидцев, почему такой красный орден Красной Звезды. Как ревет пикирующий мессер 87-й. Почему так важен каждый кусочек хлеба…
Я вдруг понял, что теперь на мне лежит обязанность рассказывать о войне. О подвиге, о славе, о доблести и о страхе. Но также внезапно я осознал, что слишком мало спрашивал и невнимательно слушал.
Жизнь каждого ветерана достойна повести или даже романа. Но у меня едва наскребется на скудный рассказ из трех абзацев. Когда-то я записал боевой путь деда – от Курска до Восточной Пруссии. Потерял…
Позже я раскопал в архивах скупые строчки наградного листа: «Тов. Скориков во время наступательных боев с 16 июня 1944 г. проявил себя смелым и знающим свое дело командиром. При наступлении на дер. Горки 20 июня 1944 г., будучи командиром пулеметной роты, он умело прикрывал наступление пехоты огнем пулеметов. В момент, когда расчет станкового пулемета вышел из строя, он сам лег за пулемет и метким огнем вывел из строя пулеметную точку пр-ка, чем обеспечил успешное наступление пехоты. В этом бою тов. Скориков был тяжело ранен, но не покинул поле боя, а продолжал командовать ротой, и лишь после взятия деревни он отправился в ПМП». Где эти Горки? Почему 20-летний парень, выросший на Урале и призванный в армию в Ташкенте, с таким отчаянием дрался за белорусскую деревню? Спросить бы, да поздно. Я не успел.
Этого уже не вернуть, не обернуть, не исправить. А самое главное, не сказал своим ветеранам: «Спасибо за то, что живу».
…Накануне Радуницы навестил могилы своих ветеранов. Впервые приехал с дочками. С черно-белых фотографий на нас смотрели давно ушедшие, но все еще близкие мне люди.
Женщина с проникновенным взглядом. Призванная на фронт медсестрой в 19 лет. Она видела столько боли и столько крови, от которой и собственная в жилах застынет. Но все же сохраняла веру в человечность. Моя бабушка.
Рядом статный мужчина, грудь в орденах. Командир пулеметной роты, прошедший Великую Отечественную с сорок первого по сорок пятый. Война навсегда осталась в нем осколками, которые не рискнули извлекать. Мой дедушка.
Я приобнял младшую дочку и попросил рассказать стихотворение, которое она выучила в школе. Ей было неловко, но мне было важно. И в звенящей майской тишине прозвучал робкий детский голосок:
Благодарим, солдаты, вас
За жизнь, за детство и весну,
За тишину, за мирный дом,
За мир, в котором мы живем!
…Не назвал бы себя шибко верующим, но в этот момент мне так хотелось верить, что они нас там услышали.
Олег ФЕДОРОВ
Фото Александра ПОБАТА