Генетика истины

Фрагменты одежды, волосы, ногти, орудия преступления, останки тела – обывателя может шокировать то, с чем работает судебный эксперт-биолог Мария Драница. Зато с помощью аналитики и химических реактивов эти вещи превращаются в улики, способные изменить судьбу человека и даже повлиять на ход истории.

Возглавив отдел судебно-биологических и судебно-генетических экспер­тиз управления Госу­дарственного комитета судебных экспертиз по Могилевской области, она могла бы официально распрощаться с микроскопом и исключительно руководить. Однако по своей инициативе продолжает исследовать биологические следы человека, все-таки они – самое интересное в ее профессии. Подробнее о деле и его нюансах Мария Драница рассказывает сама.

«Найти» папу и маму

– В школе была уверена, что стану адвокатом, а в десятом классе передумала и поступила в Витебский медицинский госуниверситет. И надо же – в некотором роде смогла совместить эти профессии.

В нынешнем году Госкоми­тету судебных экспертиз исполнилось 10 лет. Сегодня здесь проводят порядка 160 видов исследований – медицинские, криминалистические, специальные, технические, психиатрические. Я же стояла у истоков запуска генетических экспертиз в Могилевской области. И если мы начинали с 200 в год, то спустя несколько лет дошли до 2,5 тысячи.

Бывает, что с необходимостью установить родство сталкиваются неполные семьи, где матери-одиночки по разным причинам в свидетельстве о рождении ребенка не указали Ф.И.О. отца. При этом настоящие папы у детей все-таки есть и зачастую активно участвуют в их воспитании. Если умирает мать, мужчине приходится обращаться к нам, чтобы после в суде доказать факт своего отцовства и забрать родное дитя из детдома. А когда умирает папа, то наши судмедэксперты по заявлению проводят посмертную экспертизу, дабы семья могла получать пособие по потере кормильца.

О достоверности ДНК и серийных маньяках

– Достоверность ДНК-исследо­ваний в определении отцовства (материнства) рассчитывается с вероятностью 99,99999999%. То есть шанс, что попадется еще один человек с таким же ДНК-профилем, – один на 100 миллиардов, что само по себе практически невозможно, ведь на Земле нас всего 7,8 миллиарда.

В центральном аппарате Госкомитета судебных экспертиз ведется база данных ДНК, куда вносят генетические характеристики подозреваемых, сведения о генотипах неопознанных трупов, а также родственников, которые ищут своих без вести пропавших близких. В том числе благодаря базе и генетическим экспертизам нередко удается установить личность злоумышленника.

Помните жуткую историю фатинского маньяка, которая произошла у нас в 2010 году? Тогда 41-летний могилевчанин убил двух женщин и расчленил их тела. Наши специалисты осматривали место происшествия, искали следы в его квартире. Нашли замытую кровь на внутренней стороне раковины и установили, что она принадлежит потерпевшим. В цепочке доказательств причастности подозреваемого к совершению этих тяжких преступлений генетическая экспертиза сыграла ключевую роль.

Современное оборудование позволяет генетикам оперативно идентифицировать останки при массовых бедствиях – вспомните авиакатастрофу над Синаем. Или интереснейшее историческое событие, когда коллеги-генетики провели анализ митохондриальной ДНК мумифицированных останков женщины, обнаруженных в швейцарской церкви, и сравнили с образцами от трех потенциальных ныне живущих родственников. Ученым удалось не только установить родство людей, разделенных 22 поколениями, но и подтвердить личность погребенной. Ею оказалась Анна Катарина Бишофф, умершая в Базеле в 1787 году в 68-летнем возрасте.

О неотвратимости наказания

– Помогаем следствию раскрывать преступления даже с большим сроком давности. Один из таких случаев произошел в начале 2000-х в Бобруйске. Задушив женщину, убийца оставил рядом с трупом бельевую веревку и окурок. Вещдоки исследовали, но генетика в то время не была настолько развита и преступника не нашли.

И вот спустя 20 лет дело возобновили, назначили судебную генетическую экспертизу – и примесь биологического материала на веревке при проверке по базе совпала с генотипом 68-летнего уроженца Амурской области Российской Федерации. Правоохранители проверили и установили: мотива убивать незнакомую бобруйчанку у россиянина нет, а значит, материал, скорее всего, принадлежит его родственнику по мужской линии. Поскольку Y-хромосома передается от отца к сыну без изменений, к преступлению мог быть причастен мужчина с такой же фамилией.

Среди знакомых убитой нашлась женщина с искомой фамилией. Следователи занялись ее мужем и сыном – и оказалось, что примесь генотипа, оставленного на орудии преступления, могла происходить от них обоих. На первом же допросе сын признал вину и рассказал, что, будучи молодым, решил ограбить начальницу своей матери и взял в подельники приятеля. Проведя еще одну экспертизу, выяснили, что следы на окурке принадлежат именно его соучастнику.

О людях-химерах

– Генотип человека одинаков во всех тканях организма, но бывают и сюрпризы – люди-химеры. Такие особи состоят из генетически разнородных клеток. Патология либо возникает на уровне внутриутробного развития, либо приобретается при жизни.

С подобной редкостью столкнулись при раскрытии преступления в одном из райцентров области, когда подросток убил своего товарища. Нам направили срезы ногтей с подногтевым содержимым подозреваемого, а также смывы с его рук для обнаружения на них биоматериала потерпевшего. Анализ в образцах показал смешанный профиль, будто два разных человека.

Сначала думали, что это контаминация, то есть занесение биоматериала другого человека. Докапываясь до истины, взяли еще и образцы крови подозреваемого и воочию удостоверились – это химеризм. Сразу же запросили данные его анамнеза и выяснили, что в детстве парень болел лейкемией и перенес пересадку костного мозга. Клетки донора прижились в организме реципиента и функционировали на уровне его собственных клеток.

О технопрорыве и героях войны

– Давным-давно начинали с электрофореза в гелях. К экспертизе приступали в 8 утра и заканчивали в 6 вечера. Все делали вручную. Тогда в день успевали исследовать максимум 20 объектов. Сегодня проводим капиллярный электрофорез и одновременно исследуем 16 объектов в автоматическом анализаторе всего за 45 минут.

По запросу мы сможем помочь тем, кто убежден, что их родственник погребен в конкретной могиле со времен Великой Отечественной. Даже 80 лет – не срок для таких открытий. Главное, чтобы был жив потомок героя или жертвы той войны.

Виктория БОНДАРЧИК
Фото автора и из открытых интернет-источников