Главная роль на празднике
Зима для Могилевского областного театра кукол – самая горячая пора. С декабря до православного Рождества здесь 54 раза сыграют премьерный спектакль «Принцесса на горошине» и проведут столько же представлений у елки. Зрители будут меняться, а вот Дед Мороз – нет. По доброй традиции окунуться в атмосферу волшебства и взрослым, и детям помогает заслуженный артист Беларуси Николай Стешиц.
О сантиментах и попадании в образ
– Был период, когда на театральных утренниках играл Кощея и Бабу-ягу, люди шли на злодеев и оставались довольны. С годами стал выглядеть солиднее и, наконец, «дорос» до Дедушки Мороза. Признаться, вызывать радость вместо страха намного приятнее. С удовольствием слушаю новогодние стихи и бесконечно нахваливаю детишек.
Вообще, заметил, что с годами становлюсь сентиментальнее: умиляет, когда малыши приходят в театр именно с папами, когда зал затаивает дыхание и будто предугадывает твое следующее движение. А еще, бывает, нахлынут воспоминания – и тогда сам не скрываю от зрителей волнительных эмоций.
Сколько всего сыграно за 30 лет службы в родном могилевском театре – и не сосчитать! Не знаю, что это – везение или судьба, но до сих пор мне достаются роли по душе. Даже к «образам на преодоление», которыми в один из периодов меня щедро «одаривал» режиссер, на десятый прогон возникала любовь. Мне нравятся сложные задачи с куклами: чем больше напичкана она разными механизмами, тем интереснее проходить с ней совместный путь от адаптации до абсолютной гармонии.
Николай Стешиц работает в Могилевском областном театре кукол с 1993 года. Создал ряд ярких высокохудожественных образов в спектаклях, которые составляют золотой фонд театра. Награжден медалью Франциска Скорины, а также высшим призом Белорусского союза театральных деятелей «Крыштальны Анёлак», неоднократно отмечен премиями и грамотами БСТД. В 2010 году имя артиста внесено в энциклопедию «Лучшие люди Беларуси».
О мечте и успешном тандеме
– Я вырос в простой семье, в Любани Минской области. С раннего детства мечтая о сцене, нешуточно увлекался пантомимой и танцами. Поэтому в тот момент, когда заявил о намерении поступать в театральное училище, разубедить меня никто не мог. И даже конкурс – 130 человек на место – преодолел на удивление без каких-либо трудностей. Помню, как пел нашу национальную «Купалiнку», читал монолог Чичикова – и от переизбытка чувств правдоподобно бросался к окошку. Мне посчастливилось попасть к замечательным педагогам…
На могилевской сцене в 1990-е годы оказался благодаря приглашению режиссера Олега Жюгжды: с ним возник успешный тандем учителя и ученика. Как же мне нравились декорации, костюмы, особая атмосфера того периода! Мои самые плохие персонажи – Мистер Волчинни в «Сказке о трех поросятах» и Маркиз де Волк из «Красной Шапочки» – одновременно вызывали неодобрение, страх, жалость и симпатию. А в «Солнечном лучике» мне пришлось освоить настоящий балет!
Об энергии зала и грустных сказках
– Не зря театр кукол считается универсальным. В нем есть и музыка, и хореография, и элементы драмы. В моем первом спектакле в Могилевском театре кукол – «Мио, мой Мио!» – мы стояли на высоком пандусе и водили марионеток на длинных двухметровых нитях. В одном из моментов вылетал дракон, который по размерам занимал всю сцену, и по залу разносился восторженный вздох. Искренне признаю, что люблю свою профессию за обратную отдачу: ту энергию, которую артист получает от зрителя, можно сравнить с самым сильным источником серотонина.
При этом театр – это не только веселье. Постановок с глубоким смыслом и доброй грустинкой в нашем репертуаре больше. Это здорово, что у людей есть возможность и
отдохнуть, и задуматься.
О самоедстве и импровизации
– Каждая наша премьера, без преувеличения, – новое слово в искусстве, ноу-хау. Мне нравится, что всякий раз мы неустанно экспериментируем и выходим за рамки общепринятых норм, не нарушая художественной целостности спектакля. И это не связано с импровизацией, которая, как утверждали мои педагоги, – всего-навсего хорошо отрепетированное действо. Подобной отсебятины, по моему стойкому убеждению, в театре быть не должно.
Как не должно быть и стопроцентной уверенности в собственной исключительности. Когда ко мне в руки попадает новый сценарий, будто откатываюсь на 30 лет назад и волнуюсь, как неопытный юноша. Снова искренне переживаю, что у меня что-то не получится, не попаду в маску или, наоборот, попаду, а задача режиссера – противоположная. В общем, сомнений – море, и они не позволяют мне останавливаться в развитии.
А еще, находясь в своем уютном мирке на сцене и отстраняясь от реальности, периодически проделываю этот фокус и вне театра. Видимо, так я борюсь с эмоциональным выгоранием и восполняю энергию.
О творческой зависти и честной игре
– Наверное, талант – это нечто эфемерное, что можно лишь почувствовать. Хотя рискну предположить, что это умение проявить себя, а также способность получить от своей работы удовольствие и доставить его людям.
Уверен, что артисты должны смотреть друг на друга, учиться, перенимать опыт. Меня так настраивали: не надо завидовать. Если коллега играет блестяще, постарайся сделать лучше. Вот тогда можно рассчитывать на успех.
Еще для меня не существует возрастного ценза: для взрослых и детей играю одинаково. Для маленьких зрителей – даже лучше, чтобы они поверили. Потому как тети и дяди умеют притворяться, а когда ребенку становится скучно, он находит себе более интересное занятие либо попросту уходит. Долго удерживать внимание, не дать зрителю отвлечься – непростая и, наверное, основная задача, над которой работают все службы театра.
Виктория БОНДАРЧИК
Фото автора
