Молох Холокоста

Евреи называют Холокост – «Шоа», что с иврита переводится как «бедствие, катастрофа». Но и эти слова в полной мере не передают весь ужас происходившего в годы Второй мировой войны. В Гродненском государственном музее истории религии открылась экспозиция «После Катастрофы. Из истории гродненских евреев».

– Перед началом Великой Отечественной войны еврейская община Гродно насчитывала примерно 25 тысяч человек. К июлю 1944-го остались в живых не более 300 человек. Нашли в себе силы жить в городе дальше только 15. Многие просто не смогли остаться здесь, где погибли их близкие, – рассказывает завотделом научно-исследовательской и экспозиционно-выставочной работы музея Андрей Тихомиров.

Пережить и помнить

Во время войны немцы создали в Гродно два гетто. В гетто № 1 сгоняли квалифицированных рабочих, а в № 2 – «непродуктивных» евреев. Первоначально в них находились около 15 и 10 тысяч человек соответственно, всего же за время оккупации через них прошли более 40 тысяч евреев. Хотя эти цифры, замечает историк, достаточно условны.

– Люди умирали от холода, голода, болезней. Их хоронили, как могли, на месте. Особой жестокостью отличались немецкие коменданты, которые лично расстреливали узников без всякого повода. Очевидцы вспоминали, что к концу дня одежда Курта Визе, который управлял гетто № 1, была вся в крови. Основную же часть гродненских евреев методично уничтожали в Треблинке и Освенциме, – продолжает Андрей Тихомиров.

Экспозиция рассказывает о Григории (Гирше) Хосиде. Его семья – отец, мать и сестра – погибла в Гродненском гетто. Сам он сумел выпрыгнуть из вагона, который ехал в Треблинку. 18-летний парень, не имея ни теплой одежды, ни еды, по заснеженным лесам добрался до партизанского отряда Бельских в Новогрудском районе и стал его бойцом. В мирное время получил педагогическое образование, преподавал физику и математику в школах Гродно. Стал первым председателем общества еврейской культуры в Гродно и добился возврата верующим здания синагоги. В экспозиции представлены награды Хосида и фотографии.

В январе 1942-го в гетто № 1 была создана подпольная антифашистская организация, членом которой стала и юная гродненка Елизавета Чапник. В конце года, когда оккупанты начали массовую депортацию евреев, вся ее семья погибла. Девушка, добыв фальшивые документы на имя польки Марыси Мрозовской, направилась в Белосток. Там примкнула к подпольщикам, а в апреле 1944 года возглавила их.

Вместе с Чапник сражалась с фашистами Анна Руд. Спастись во время ликвидации гетто ей помогла довоенная соседка Янина Тыч, которая передала узнице свидетельство о рождении на имя белоруски Агаты Кислой. Под этим именем Анна стала уборщицей в отеле для немецких офицеров и вела подпольную работу.

Кто спасает одну жизнь, спасает весь мир

– Особое место в экспозиции занимают истории Праведников народов мира. Это звание израильский Мемориальный комплекс истории Холокоста «Яд Вашем» присваивает представителям других национальностей, которые во время войны спасали евреев. В качестве подтверждения особого статуса выдается именная медаль и почетная грамота. Если самого человека уже нет в живых, их передают ближайшим родственникам. Имя праведника заносят на Стену памяти комплекса «Яд Вашем», а на Аллее праведников высаживают дерево. Сейчас там названы свыше 28 тысяч человек, в том числе порядка 700 из Беларуси. В музее истории религии хранят предметы, связанные с подвигом семей Толочко и Гавроник из Гродненского района, – показывает Андрей Тихомиров.

В марте 1943 года семья Гавроник спасла 8 человек из семей Шиф и Ворошильских. Евреям удалось сбежать при ликвидации гетто благодаря соседу Гавроников – Павлу Хормушко. Беглецы спрятались в сарае на границе с участком Гавроников. Те согласились позаботиться о бывших узниках. Два раза в неделю для них пекли хлеб, а другие продукты, чтобы никто ничего не заподозрил, Гавроники покупали в разных деревнях. Летом для Шиф и Ворошильских выкопали землянку. У семьи Гавроник они скрывались до прихода Красной Армии.

– Семья Толочко спасла братьев Бориса и Хацкеля Фурье, которые декабрьской ночью 1943 года постучали в их дверь. На хутор часто заезжали немцы, и, впустив беглецов, семья рисковала жизнями. Держали это в строжайшем секрете. Семь месяцев парней прятали на чердаке сарая, лишь по вечерам они приходили в дом погреться, – рассказывает историк.
Зигмунт и Катажина Толочко боялись, что братьев обнаружат, но дочь с сыном настояли, чтобы евреи остались.

17-летняя Вацлава взяла на себя все хлопоты, готовила и стирала. «Над домом нависла постоянная опасность. Часто приезжали немцы и с обысками, и на постой. Однажды их приехало 12 человек и пробыли у нас три дня. Эти жуткие дни не забуду никогда», – вспоминала она. После войны Фурье часто приезжали к своим спасителям, называли Зигмунта и Катажину мамой и папой, а Вацлаву – сестрой.

Елена КАЯЧ, фото из открытых интернет-источников