Евро(при)видение

Олег: После отстранения от соревнований паралимпийцев, запрета выступать атлетам под флагом своей страны и лишения международных турниров – кто еще верит, что спорт вне политики? С экономикой та же канитель: санкции вводят даже себе во вред, лишь бы по идеологическим мотивам. Вот и шоу-бизнес туда же. На европейский песенный конкурс не позвали Беларусь и Россию, зато пригласили Австралию. Здесь не только с политикой – с географией проблемы. А нам как реагировать: руки заламывать или крутить фиги, мол, не очень-то и хотелось? Вот ты, Юля, как относишься к «Евровидению»?

Юлия: Говорить, что этот песенный конкурс вне политики, глупо. Взять хотя бы «соседское голосование». И Беларусь, кстати, тоже не может похвастаться беспристрастностью – высшие баллы всегда улетают России. Но это лишь одна сторона медали. Я тебе назову другую. Сцена – своеобразная платформа, которая дает возможность через творчество высказаться на важные темы. А в случае «Евровидения» – прокричать на весь мир. За примером далеко ходить не буду. В прошлом году Россию представила Манижа с песней «Russian Woman». Напомню, Олег, отрывок из текста: «Тебе уж за 30, алло, где же дети? Ты в целом красива, но вот похудеть бы. Надень подлиннее, надень покороче…» Певица смело говорит о давлении патриархального общества на женщину и призывает «ломать систему». Неплохо для песенного конкурса, да?

Олег: И что же Манижа тогда сломала: патриархат, мировоззрение, предубеждения? Сейчас небось собирает на концертах 100-тысячные стадионы? И близко нет. Ты называешь «Евровидение» платформой для творчества и смелых идей, я считаю его переоцененным коммерческим проектом и конкурсом артистов-однодневок: даже песню победителя крутят в эфире от силы пару месяцев, чтобы потом благополучно забыть. Причем зрителям каждый раз напоминают, что благодаря «Евровидению» на большую сцену взошли АВВА, которые потом обрели международную славу. Было такое, согласен. Но всего одно попадание за 65 лет конкурса – не слишком ли низкий коэффициент полезного действия? Поправь, если я пропустил россыпь мировых звезд.

Юлия: Поправляю – пропустил: в «Евровидении» в свое время участвовали Селин Дион, Хулио Иглесиас, Лара Фабиан, Тото Кутуньо. Алла Пугачева, в конце концов! Ты говоришь о песнях-однодневках, но современное искусство (и особенно, когда дело касается попсы) не призвано быть на века. Его задача – зацепить тебя, увлечь хотя бы ненадолго. Помнишь, как в 2009-м тысячи людей напевали «Ай эм ин лов уиз э фэритэ-эйл», повторяя за обаятельным Александром Рыбаком? А когда в 2020-м победил нидерландец Дункан Лоурен, его композицию «Arcade» молодежь использовала фоном едва ли не в каждом Тик-Токе. Я уже молчу про ребят из Италии – группу Mаneskin – которая взорвала прошлогодний конкурс. У исполнителей и без того была неплохая фан-группа в своей стране, а после «Евровидения» она выросла в разы. Думаю, если я включу тебе их музыку, ты присоединишься к этой армии.

Олег: Хм… Юля, а тебя не смущает, что половина из перечисленных тобой артистов приехали на конкурс в статусе звезды, но скопом (кроме Дион) пролетели мимо первого места? Знаешь, кого на «Евровидении» больше ценят? Напомню победителей 2006 года – финскую группу Lordi в виде сборища живых мертвецов. Мне тогда не понятно было: то ли они будут петь, то ли их будут отпевать. А Кончита Вурст из 2014-го? Женщина с бородой… Лет сто назад в Европе и Штатах пользовалось популярностью шапито, где вместе с цирковым представлением показывали бородатую женщину, человека-слона и прочих уникальных по анатомии людей. Разве не похоже на «Евровидение», где песенные номера чередуются с выступлениями каких-то чудиков? Или это тоже часть шоу, чтобы зрителям потом было о чем посудачить?

Юлия: Олег, ты сравнил артистов с чудиками, но разве это касается исключительно «Евровидения»? Давай пройдемся по зарубежным, а потом – по русскоязычным исполнителям. Помнишь ли ты, как выглядит группа Kiss? Slipknot? А Кинг Даймонд и Мэрлин Мэнсон? А ребята из Daft Punk? Первые – с ярким, агрессивным мэйком (в стиле Lordi), последние – просто в шлемах. Может, помнишь перья, в каких выходит на сцену Киркоров? А образы Сергея Зверева представляешь? А космическая Жанна Агузарова тебя не смущает? Поэтому – да, да и да. Артисты имеют полное право на эпатаж в том числе и для того, чтобы мы видели этот мире ярче и шире.

Олег: Рискую показаться занудой, но ты, Юля, назвала «Евровидение» песенным конкурсом. Вот только сейчас мы обсуждаем раскрашенные лица Kiss и торчащие из Киркорова перья. По мне, «Евровидение» должно быть радийным шоу. Пусть участников представляют не по государствам, а по случайно выбранным номерам. И звучит только песня: без декораций, нарядов и балагана из хореографии. Тогда слушатели смогут объективно оценить вокал и музыкальное исполнение, а значит, выбрать по-настоящему достойного артиста. Согласен с тобой – конкурс всегда был предвзятым: зрители сначала поддержат соседей и дружественные страны, лишь потом проголосуют за лучший номер. Это еще раз подтверждает, что песня здесь вторична. Хочешь, назову страну-победителя 2022 года, несмотря на то, что финал завтра? Исходя из «общеевропейских трендов»…

Юлия: Не представлять участников по странам – задачка без звездочки для современников с интернетом и умеющих все пронюхать журналистов. Давай, Олег, конкурсы, в которых оценивается исключительно вокал и музыкальное исполнение, оставим для узких кругов. Пусть они проводятся в таких местах, как Большой театр, а среди жюри будут только мэтры и заслуженные деятели искусств. Как обыватель может оценить вокальное мастерство? Только по принципу «нравится – не нравится». Но разве это будет объективно? Нет ничего удивительного в том, что песня играет не главную роль. Поэтому и побеждает обычно не тот, кто круче спел, а тот, кто сумел покорить сердца. И да, я тоже догадываюсь (как и многие, уверена, наши читатели), кто станет победителем «Евровидения-2022». Но не будем забывать – голосуют не политики, а миллионы обычных людей.

Фото Валерия КАРТУЛЯ