Выжить для жизни

Темные – налево, светлые – направо

До войны семья, где кроме Ларисы воспитывали еще троих детей, жила в центре Витебска. Их квартира располагалась в доме по улице Ленина, там сегодня находится Дом кино. Отец служил в милиции, мать работала в пекарне. Когда объявили о начале войны, брат гостил в деревне у бабушки, остальные члены семьи тоже были за городом, у других родственников. Отец сразу отправился на фронт.

25 июня Витебск уже бомбили. 11–12 июля 1941 года фашисты захватили город: сначала правобережную, а через день и левобережную части. Оккупация продолжалась почти 3 года, до 26 июня 1944-го. А в сентябре 1941-го на северо-западной окраине Витебска появился лагерь Пятый полк (Stalag 313). Первоначально это был лагерь для советских военнопленных, а затем и концентрационный – для гражданских лиц. Здесь, по разным оценкам, погибло от 80 до 100 тыс. человек (для сравнения: в Бухенвальде – более 56 тыс. погибших). В Stalag 313 попали маленькая Лариса, ее мама и две сестры.

– В Пятом полку людей сортировали, – рассказывает бывшая узница. – Тех, кто с темными волосами, сразу уничтожали, их считали евреями. Светловолосых вывозили в Германию. Как нас туда везли, я не помню, про это рассказывала мама. Но жизнь в лагере, который находился в Берлине, запомнилась хорошо.

Взрослых, в том числе и мать Ларисы, гоняли на работу. А дети оставались под присмотром жандармов. Женщина вспоминает, многие гражданские немцы жалели маленьких пленных. Они подходили к проволоке и перебрасывали еду – хлеб или картошку.

– Бывало, схватишь хлеб, а тебя так охранники по плечам перетянут. Все кидаешь, только бы сбежать, – сейчас, вспоминая об этом, Лариса Дмитриевна улыбается. В лагере же было не до смеха. У детей брали кровь. Из-за частых и обильных заборов не выжила одна из сестер, после освобождения из фашистского плена мама ехала домой только с двумя дочерьми.

Собрать своих

На понтонных мостах бывших узников переправили через Эльбу, которая девочке тогда казалась необыкновенно широкой. А потом на открытых машинах-полуторках несколько недель везли через всю Европу в Беларусь. Так, под дождем, солнцем и ветром и добрались до родного города, где после оккупации сохранилось только 10% жилых домов. Жить было негде, и мать повезла детей в деревню Пушкари, сейчас это пригород Витебска. До войны там жил свекор женщины. Дедушки в живых уже не было, да и дом оказался совсем плох. Но семья поселилась там. Выжить помогли немецкие «трофеи».

Когда советские войска вошли в Германию, в стране было много разбитых магазинов. И люди брали оттуда что хотели. Досталась «добыча» и Ларисиной семье: на родину мать привезла мешок мыла и мешок махорки. Последняя очень пригодилась, когда в деревню вор привел корову. На то, что животное краденое, указывали надетые на копыта … лапти. Так поступали, чтобы по следам невозможно было понять, куда увели буренку. Мужчина согласился отдать неизвестно где добытое животное за мешок махорки.

– Коровка нас кормила, мама и продавала молоко, – вспоминает бывшая узница. – А как-то, был уже август, сидели мы за столом, помню, бураки ели. И в дом вошел незнакомый мужчина в солдатской форме. Мама как бросилась к нему. Кричит: «Митя! Митя!» и обнимает. А мы папу не узнали, забыли уже.

Потом выяснилось, что и в Берлине они были одновременно: отец с действующей армией, мать с девочками – в плену. Мужчина брал Рейхстаг и не знал, что совсем рядом его родные. Семья перебралась в уцелевший дзот, там сложили печку, мыться ходили в ближайшую речку. Но оставалась неизвестной судьба Ларисиного брата, того самого, который перед войной уехал к бабушке. И мать отыскала его. Мальчика во время войны эвакуировали, он оказался в Польше, там и остался после освобождения. Женщина поехала забирать сына.

– Ей подсказали, где находится брат. И вот идет по полю, а там Миша стоит с пугой, скот пасет. Она и спрашивает осторожно: «Мальчик, а как реку перейти?», – рассказывает Лариса Ларионова. – А Миша ее сразу узнал, не забыл за войну. Бросился обнимать: «Мама, мама!» Вернулись они вдвоем.

Полвека стажа

В 1955-м Лариса вышла замуж. В 16-летнюю девушку влюбился солдат и увез ее в Карело-Финскую Республику. Но через 4 года молодая семья вернулась в Андроновичи. Теперь уже навсегда.

– Сразу пошла работать полеводом, двоих моих дочерей мама смотрела, потом сын родился, нам квартиру в Тулово дали, – вспоминает женщина. – А вообще за свою жизнь на всех работах переработала, разве что только директора не замещала.

Лариса Ларионова даже курсы трактористов окончила, все экзамены на пятерки сдала, директор предприятия ей трактор давал. Но поводить машину так и не вышло, муж не пустил. Мол, нечего с одними мужиками работать. Сам был мастером-наладчиком, жену при себе слесарем держал, поручал и фильтры промыть, и мелкий технический ремонт сделать.

Военное детство и тяжелая сельская работа (Ларисе Дмитриевне довелось и коров вручную доить, и котельную топить, тягая тачки с топливом, и печи чистить) не прошли бесследно, в 1977-м женщина перенесла непростую операцию:

– Пошла к директору экспериментальной базы «Тулово» Владимиру Михайловичу Вашкевичу, показала предписание на легкий труд. Как раз открывали ферму и нужен был человек в весовую.

Там и доработала до пенсии, трудилась в АПК больше полувека. И сейчас, находясь на заслуженном отдыхе, не теряет связи с коллективом. На встречах, которые организует для бывших работников реорганизованной сейчас экспериментальной базы «Тулово» председатель районной организации профсоюза работников АПК Татьяна Диканова, Лариса Ларионова частая гостья. Вспоминает войну, приносит свой немалый архив. Гордится тем, что хранит не только старые фотографии, но и газеты. Бережет, например, «Правду» от 10 мая 1945 года с портретом Сталина и советскими маршалами… А еще подчеркивает: не только трудилась, но и семью крепкую создала. Такую, как когда-то была у ее родителей, где важен и любим каждый.

– Я вырастила троих детей, с младшим сыном сейчас живу. А еще у меня 6 внуков и 7 правнуков, – с гордостью говорит пенсионерка.

Виктория ДАШКЕВИЧ, фото автора и из открытых интернет-источников