Ударницы НЭПа

Эмансипация нужна?

По словам заведующего кафедрой истории и культурного наследия Витебского государственного университета имени П.М. Машерова, кандидата исторических наук Анатолия Дулова, российские социал-демократы, создатели образа «новой женщины» Александры Коллонтай и Инессы Арманд были убеждены, что женская эмансипация возможна исключительно при социализме. Причем не обязательно путем расширения политических прав женщин, за что выступали «буржуазные» феминистки. Женщин важно было включить в общественное производство. Правда, изначально требовалось добиться того, чтобы они восприняли коммунистическую идеологию и стали поддерживать советскую власть. Поэтому акцент делался на идеологической работе. Проводили ее женотделы партийных комитетов. Основным средством политической социализации женщин служили делегатские собрания.

В 20-е годы прошлого столетия была довольно распространена такая категория женщин, как жены рабочих. До революции и в период НЭПа квалифицированный рабочий мог один обеспечить свою семью. Большевики столкнулись с необходимостью ломать гендерные стереотипы традиционной культуры, объясняя женщинам важность их участия в общественной жизни и производстве. Возникла необходимость и в преобразованиях, которые позволили бы освободить женщину от домашних забот.

– В начале ХХ века, в период Первой мировой войны во всем мире выросло количество работниц, занятых на производстве, – рассказывает Анатолий Дулов. – Вернувшись с фронта, мужчины вытеснили женщин с предприятий.

Только к середине 1920-х наметился рост женского присутствия на производстве. Так, на 1 июля 1925 года в цензовой промышленности БССР женщины составляли 24,3% от общей численности работников, а в январе 1927-го этот показатель был уже 28,7%. Но повышался и уровень безработицы. Осенью 1926 года удельный вес женской безработицы в Витебске составлял 54%. Очень часто под сокращение подпадали беременные работницы, матери-одиночки. Квалификация большинства из них была низкой.

Процесс «сверху»

В середине 1924 года руководство БССР обратило внимание на неблагоприятный гендерный баланс в производстве, и при Наркомате труда была создана центральная комиссия по охране труда женщин. В ее задачи входили борьба с женской безработицей, улучшение условий труда, выдвижение на более квалифицированные работы.

– В архиве можно найти результаты мониторинга витебской льнопрядильной фабрики «Двина»: зимой 1929 года в цехах было пыльно, вентиляция работала плохо или вовсе отсутствовала, – приводит пример Анатолий Дулов. – На многих предприятиях БССР беременные и кормящие женщины соглашались работать ночью ради более высокой оплаты. А на отдельных производствах при приеме на работу женщины проходили медицинское освидетельствование, исключавшее беременность.

Женский труд отличался от мужского по уровню оплаты, в основном из-за разницы в квалификации, но были и другие примеры. Так, в первом квартале 1929 года на швейной фабрике «Профинтерн» разница фактического дневного заработка между мужчинами и женщинами одинаковой квалификации составляла от 9% до 19%.

– В 1930-е годы разница постепенно нивелировалась за счет уменьшения зарплаты мужчин, – поясняет историк. – В период индустриализации требовались средства на промышленное развитие страны. Одним из способов их добыть виделось снижение уровня жизни населения: мужчина уже не мог содержать семью на свою зарплату.

С переводом на более квалифицированный труд тоже было непросто. Случалось, после рождения ребенка женщина не могла вернуться на прежнее рабочее место – ей предлагали «понижение». Страдали от этого не только «декретницы». Так, на очковой фабрике в Витебске после механизации шлифовального цеха опытных работниц отправили на мойку стекол, а на их места поставили мужчин. Выбор кандидатуры на повышение часто зависел от мнения мастера цеха.

– Женщины отмечали, что многие работницы, которые могли бы успешно справляться с новыми обязанностями, не состоят на соответствующем учете, в то время как отдельные «выдвиженки» не оправдывают ожидания, – продолжает историк. – Впрочем, женщины не всегда и сами стремились переходить на новые должности, поскольку это часто влекло за собой временное снижение заработка.

Несмотря на сложности, партийные директивы помогли преодолеть недоверие к возможностям женщин и позволили им реализовать свой потенциал.

Двойная занятость

Коллонтай и Арманд считали, что при социализме домашний труд будет излишним и женщины включатся в социально полезную работу. Но в период НЭПа средств на социальную сферу выделялось крайне мало.

В 1924 году в БССР работало только 7 детских яслей. Принимали туда избирательно: предпочтение отдавали детям активисток и учившихся работниц. Система дошкольных учреждений начала выстраиваться лишь в 1930-е годы. Первый пятилетний план предусматривал строительство в республике 200 новых фабрик, и вовлечение женщин в производство приобрело важное значение для экономики. Детские сады открывались при предприятиях, хоть и не всегда в приспособленных помещениях; создавались «детские очаги», сезонные площадки.

В 1920-е годы женский труд использовался в основном в легкой промышленности, но в годы первых пятилеток спектр профессий для женщин расширился. Например, на 1927/1928 учебный год в учреждениях профтехобразования квоты для девушек распределились следующим образом: в школы металлистов и деревообделочников – 15%, кожевенников – 30%, строителей – 10%, швейников – 60%, печатников – 35%. В 1928/1929 и 1929/1930 учебных годах профтехшколы и ФЗУ подготовили 12014 рабочих, 36% из них составляли женщины.

– Эмансипация, организованная сверху, имела эффект. Женщина, которая до революции была матерью и хозяйкой, могла теперь выбирать общественную самореализацию, – отмечает Анатолий Дулов. – Политика большевиков способствовала росту квалификации работниц, продвижению их на управленческие должности и в профсоюзный актив. Наметилось стирание грани между мужскими и женскими профессиями.

Виктория ДАШКЕВИЧ
Фото из открытых интернет-источников