Жить с открытым сердцем

Профсоюз «БЕЛПРОФМАШ» провел на Минском автозаводе конкурс трудовых династий. Среди 136 претендентов старейшей оказалась династия Казловых – 425 лет общего трудового стажа. В этой цифре у Эдуарда Казлова почти 35 лет.

Эдуард Казлов (фамилия почему-то пишется через «а»: так в паспорте) – человек обыкновенный. Я не сказал «простой», потому что не могу согласиться с разделением на «простых» и «непростых». Каждый человек – это целый мир. А у мира, как известно, свои определения, свои особенности и свои разновидности. Мы разные не только лицами, но, пожалуй, в первую очередь содержимым нашего внутреннего «я». И на это «я» маску не наденешь…

Услышать непроизнесенное

Эдуард Викторович уже немолод. Но и до старости ему еще шагать и шагать по жизни. Лицо у него открытое. Так и светится доброжелательностью. Мы договорились встретиться у него дома. Вот и сидим в уютной кухоньке. Беседуем. Беседа идет неровно. Эдуард то и дело прерывает рассказ, как будто спохватившись, что упустил что-то очень важное. Или выжидающе смотрит мне в глаза: спрашивайте, мол, спрашивайте… А я нарочно не спрашиваю – хочу услышать непроизнесенное вслух.

Магнит автозавода

Минский автозавод для Эду­арда – это как судьба. Улица Центральная, где стоял их дом, стрелой летела к самому заводу. Ранним утром к проходной МАЗа спешили его родители.

А дед Роман трудился здесь еще с конца 40-х годов прошлого века. Отец Виктор Павлович – отменный электросварщик. И человек уважаемый: был парторгом цеха. Приглянулась ему молодая симпатичная работница Людмила. И возникла семья. Так что, завод повсюду, завод во всем…

После восьми классов Эдуард поступил в строительное училище. Решил обойти судьбу? Не совсем так. Поступал он скорее за компанию со своими пацанами. Правда, специальность выбрал все-таки по собственному вкусу: слесарь по ремонту механизмов и машин строительного оборудования. А слесарь – он везде слесарь. Чуяла его душа: быть ему на МАЗе. Так и случилось: определили парня в цех платформ автозавода. Ремонтировал прессы, другие механизмы. Делал все с удовольствием. Потому что нравилось. Но вот если бы пришлось через «не хочу, а надо» – паршивое это дело…

Настоящий рабочий профессию избирает по любви. Отними у него эту любовь – и как будто смысл жизни потерян. Ни радости, ни озарения – одно лишь томительное отбывание положенных часов.

Из них ковали элиту

В 1988 году призвали Эдуарда в армию. Если бы этого не про­изошло, он наверняка считал бы себя ущербным. Для каждого нормального парня в те времена служба в армии – неотъемлемая строка биографии. Учебку он проходил в Чебаркуле (в Советском Союзе самыми жесткими и известными считались две учебки: Печи под Борисовом и Чебаркуль в Челябинской области). За полгода учебы в отдельном разведывательном батальоне молодые воины в совершенстве постигли владение оружием. Все – спортсмены. Идейно подкованные, сильные, ловкие. Из них явно готовили армейскую элиту. Эдуарду присвоили звание младшего сержанта. Значит, обладал этот ладно скроенный, спокойный, выдержанный белорус с добрыми глазами и качествами командира.

Ничто не забыто?

А служить ему довелось в Польше. Природой, климатом она так похожа на родную Беларусь, а по духу – чужестранка. Замполит не раз убеждал бойцов, что ПНР – дружественная нам страна. Что именно здесь в 1955 году подписан Варшавский договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. И что они, советские солдаты, находятся здесь для того, чтобы поддерживать мир в Европе. Но как-то не срастались эти слова с тем, что видели парни своими глазами…

От места дислокации группы советских войск до ближайшего города километров 60. Какие тут увольнения! Правда, с местными жителями окрестных деревень, фермерами случайные встречи происходили. Но лучше бы их вовсе не было. Вместо дружелюбной улыбки – взгляд исподлобья, в котором откровенно читалось: «Я тебя сюда не звал». «Неужели у поляков такая короткая память? – мучительно размышлял Эдуард. – Ведь только под Варшавой в 1945 году полегли сотни тысяч бойцов Красной Армии. Выходит, и это забыто?»

Эдуард не раз ловил себя на мысли, что и в родной стране в те времена далеко не все было благополучно. Пустые полки в магазинах – не главная беда. Наш народ не избалован изобилием. Происходило что-то пострашнее: пахло предательством. Горбачевская перестройка не так обновляла страну, как подобно цунами смывала за борт жизни все то, что еще вчера вызывало у людей законную гордость. Обличителей разных мастей высыпало на свет как грибов после дождя. И добро превратилось в слабость, а зло стало жестокой и яростной силой. Но если бы кто-то в начале 1990-х заявил Эдуарду, что всего через год великая страна СССР исчезнет с карты мира, он бы наверняка посчитал такого пророка пациентом сумасшедшего дома. Однако реалии жизни, оказывается, могут превзойти даже то, что и в мыслях недопустимо…

Но вот промелькнули два года службы – и да здравствует дембель! Сказать, что жгучее ожидание его наполняло армейские дни и ночи Эдуарда, – значит преувеличить то, что было на самом деле. Он умел оставаться терпеливым и, как говорят белорусы, «памяркоўным». Военная служба не вызывала в его душе восхищения. Но чем бы ни занимался этот парень, все им делалось честно, основательно и в высшей степени добросовестно. Всегда гарантировался результат. И был успех. Потому кратко­срочный отпуск на родину он получил одним из первых. До старшего сержанта дослужился благополучно. И командиром разведотделения стал.

Но больше всего запомнилась Эдуарду служба на чужбине тем, что его сердце почувствовало неведомую до этого острую тоску по Родине. И что-то новое, более глубокое и мощное возникло в святом понятии.

Родина, как и жизнь, одна-единственная. И такой она будет до последнего дыхания…

Под знаком доброты

Эдуарда не мучил вечный философский вопрос о смысле жизни. Но если бы кто-то спросил: «А для чего ты, парень, живешь на свете?» – он наверняка бы ответил: «Для дела». И вся тут философия. Зато просто и ясно.

Слесарь механосборочных работ – вот дело, которым Эдуард занимался на автозаводе после службы в армии. В бригаде слесарей он быстро стал своим среди своих. Все у него шло на лад. И работа была по душе. Но пройдет время, и некое смутное беспокойство нет-нет да и заявит о себе, будто какое-то недомогание. С чего бы это? Ведь явных поводов вроде нет. Однако был все-таки повод…

Эдуард знал, что способен на большее. Вот и возникло у него желание (да что там желание – скорее мечта!) самостоятельно постигнуть профессию электросварщика. Разумеется, под началом асов этого дела. А первый среди них – отец. Мечту сына Виктор Павлович одобрил. Судя по всему, в душе он гордился поступком сына. А это действительно был поступок. Ведь от добра добра не ищут…

Наконец настал день, когда Эдуард взял держатель электрода и под доброжелательное «Пробуй» попытался зажечь сварочную дугу. Получилось не сразу. Неуверенная рука быстрее, чем надо, вела электрод, и сварка вышла так себе. Вот тогда он услышал от подлинного мастера сварочного дела слова, которые запомнил как заповедь: «Наше ремесло не терпит людей горячих, но холодные и средние люди ему тоже не нужны. А какие нужны – делай вывод сам». Он сделал вывод: сварочное дело надо освоить так, чтобы под каждой работой смело ставить клеймо мастера. Как это было в старину…

Сварку Эдуард Казлов постиг в совершенстве. В службе механика он – единственный сварщик. Остальные – слесари-ремонтники. Механик расписывает ему задания на каждый день. А когда с ними покончено и появляется час-другой свободного времени, сварщик Казлов занимается общественной работой. Эдуард Викторович – председатель профсоюзного цехового комитета. А цеховая профорганизация – это 240 человек. Каждый из них может обратиться с просьбой. И какой бы она ни была, ее нельзя оставить без ответа. Это для общественника правило номер один…

О масштабности профсоюзной работы Эдуарда Казлова говорить не приходится. Но, оказывается, это далеко не все. Эдуард Викторович возглавляет в цеху комиссию по охране труда. Вот еще добрый кусок работы: контроль за состоянием техники. И за тем, как используются средства индивидуальной защиты. Сколько бы ни озвучивалась банальная истина, что инструкции написаны кровью, они все равно нарушаются. А чтобы не случилась беда, кто-то должен уметь и знать, как ее отвести…

Леонид ЕКЕЛЬ
Фото автора, Виталия ГИЛЯ и из открытых интернет-источников